Со дня Купальницы-Аграфены
Малиновый платок хранит.
Молчит, а ликует,
как Царь Давид.
В морозной келье белы стены,
И с ним никто не говорит.
Приду и стану на порог,
Скажу: «Отдай мне мой платок!»
***
1913 г.
Подошла я к сосновому лесу. Жар велик, да и путь не короткий.
Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один: Короткое уже
Ни в лодке, ни в телеге Нельзя попасть сюда. Стоит на гиблом снеге Глубокая вода.
Мы не умеем прощаться, — Все бродим плечо к плечу. Уже начинает смеркаться
Пахнет гарью. Четыре недели Торф сухой по болотам горит. Даже птицы сегодня
Зачем притворяешься ты То ветром, то камнем, то птицей? Зачем улыбаешься
Для того ль тебя носила Я когда-то на руках, Для того ль сияла сила В голубых твоих глазах!
Высокомерьем дух твой помрачен, И оттого ты не познаешь света.
Вижу, вижу лунный лук Сквозь листву густых ракит, Слышу, слышу ровный стук
Буду тихо на погосте Под доской дубовой спать, Будешь, милый, к маме в
